Приключение Арчибальда Д'энуре: в поисках Фиала - Роман Сергеевич Тимохин
– Да, – спокойный голос Безымянного и стресс пережитого в последние дни, вызвал в душе Арчибальда порыв ненависти, и он сорвался:
– Да ты хоть понимаешь, что ты заставил меня делать?! Ты поставил на кон мою жизнь, жизнь моих учеников, возможную жизнь целого народа эльфов, хотя мог просто на просто сказать и так!!! У Смерти же нет святилища, как я его найду?! Проведу обряд АшкЭнте?! Как найти того, кто может переместиться в любую точку мира за секунды, и пока я дойду до туда он тысячи раз поменяет свое место прибывания?!
Поток ругательств, упреков, оскорблений и проклятий срывался с его губ и направлялся в сторону Безымянного, что воспринимал это со спокойствием статуи, чем еще сильнее распалял огонь ненависти в душе Д’Энуре. Такой дикий ор местная природа не слышала ранее и возможно не услышит больше никогда до конца своего существования.
Спустя пять минут Д’Энуре выдохся. Он оперся на колени и тяжело, глубокими вздохами, пытался восстановить свое дыхание. Из-за отошедшей пелены ненависти к его разуму подбиралась пелена страха, так как приходило осознание, кому и что он только что наговорил.
Он сделал три глубоких вздоха и собирался начать лепетать свои извинения, как Безымянный взял инициативу в свои руки:
– Если ты закончил, я могу продолжить?
– Да… я просто… извини… я не должен был… – дыхание восстанавливалось, но все еще не давало полноценно и внятно говорить.
– Ты прав, – перебил потуги Д’Энуре Безымянный, – у Смерти нет святилища, но есть кое-что получше.
– То есть? – Юиль, видя, что ее учитель еще не пришел в себя, решилась взять инициативу в свои руки.
– В этом мире, есть места, что родит… что Смерть и Жизнь считают особо важными, что очень сильно влияли на историю этого мира или историю смертных. Их немного, но если вы туда попадете, то велика вероятность, что они не пропустят такое событие.
– И ты знаешь, где они?
– Не все, конечно, но о некоторых мне точно известно.
– И где ближайшее?
– Ближайшее или ближайшее доступное?
– А есть разница?
– Есть. Ближайшее, на севере, – Безымянный указал рукой по направлению к пруду, откуда они недавно пришли, – на самом севере. Но там такой холод и такие метели, что даже столь сильные существа, как вы, не выживите и замерзните прежде, чем доберетесь до Цитадели Кая.
– А ближайшее доступное? – Арчибальд восстановил дыхание и свое самообладание.
– А ближайшее доступное в Зултанате.
– Далековато…
– Я же говорил, таких мест не много и ожидать, что они будут за углом, не стоит.
– Пусть будет и так. Что это за место?
– Дворец Восьми.
Арчибальд попытался покопаться в своей памяти.
– Не припоминаю чего-то такого…
– Не удивительно. Этот Дворец стоит заброшенным где-то в пустыне, последние несколько веков. По легенде, в те времена жил один шах, что значит «правитель», на языке зулти. Он прославился своим благородством, честностью, любовью к народу и своей любвеобильностью.
– Хм… среди знати полно таких, – усмехнулся, стоявший до этого молчаливым варвар.
Безымянный отрицательно покачал головой:
– Он не был насильником, и его связи не были беспорядочны. Он имел одну законную жену, четырех любовниц и трех любовников.
Легкое отвращение скользнуло по лицу Д’Энуре, что не укрылось от Безымянного:
– Что, старик, не одобряешь?
– Я человек более классического воспитания…
– Кхе… – усмехнулся бард, – еще не известно какое воспитание более классическое. Итак, я отвлекся. Эти семеро, как бы странно не казалось, жили в мире и согласии долгие десятки лет. Они помогали шаху во всем: были его советниками, представителями, министрами и его же главными критиками. В общем, идиллия…
– А потом, все пошло не так?
– Не угадал. Они были столь привязаны друг к другу, что, когда дни шаха в этом мире подошли к концу, не смогли с этим смириться. Оставшиеся семеро велели построить гробницу где-то в пустыне, зашли в нее держа в руках по бутыльку с ядом и велели запереть их так, чтобы никто не смог выбраться изнутри гробницы. Больше их никто не видел, а эту гробницу и стали называть Дворец Восьми. Смерть считает, что это, один из самых великих актов любви в истории смертных. Они оставались верными друг другу много лет и ушли вместе. Вот так вот.
Между ними повисла тишина
– Брехня полная, – не поверил варвар, – сказки для девочек.
– Я не лгу, а верить в это или нет, ваш выбор.
Арчибальд почему-то был уверен, что Безымянный не врет.
– Я выполнил свою часть сделки.
– Ты предлагаешь мне оббегать всю пустыню?
– Это лучше, чем оббегать весь мир, в поисках Смерти, не так ли? Да и потом, я уверен, что в библиотеке Имперской Академии, есть еще больше информации об этом месте. Ну все, старик, пора прощаться.
– Прощаться? Ты думаешь мы не увидимся больше? – Арчибальд поймал себя на мысли, что ему нравиться Безымянный.
– Ха… Кто знает, – усмехнулся Безымянный, – на все Ее воля.
И он, как и много раз до этого, испарился, темно-серым, почти черным, туманом.
***
Путешествие до крепости ордена Гласящего Древа вышло достаточно тихим и спокойным. Д’Энуре радовался возможности не трястись за каждое предстоящее слово или действие, что он должен был сказать. Общение с низшими богами хоть и считалось благословением, но невероятно выматывало.
В ордене их встретил Дарак, со все таким же кислым лицом. Байл, как просветил его заместитель, должен был вернуться через день, самое позднее, два. День ожидания они провели высыпаясь. После отдыха Юиль увлеклась своей писаниной, Тог’рек занимался Крепышом и повозкой, той требовался небольшой ремонт, а Арчибальд слонялся без дела, больше мешаясь людям на подворье. На вопрос о Маргарэт ему сказали, что магистр отпустил ту домой, буквально день-два назад.
Байл вернулся сразу же после обеденной трапезы. И он, и его конь, были все в пыли и грязи. Это говорило о том, как много им пришлось поездить. Арчибальд, узнав это, удовлетворенно кивнул: он не думал, что Байл сидел без дела, но такое трудолюбие подкупало.
Вечером, после ужина, их пригласили в кабинет к магистру. В прошлый раз они туда не попали и Д’Энуре подметил, что Ардгал был большим любителем книг, в основном просветительского характера. Когда они зашли и поздоровались Байл ничего не ответил. Он лишь открыл ящик стола и принялся выкладывать свитки пергамента, сопровождая каждый следующей все более расширяющейся улыбкой.
Когда горка свитков перевалила за дюжину, а Байл светился, как начищенный доспех, он все-таки заговорил:
– Вот. Все эти ордена поддержали наше начинание и послали Его Величеству Абрахаму Второму свои послания. Даже два из Двенадцати Знамен выразили одобрение. Теперь у короля развязаны руки.
– Двенадцать Знамен… Хм… если мне не изменяет память, то это двенадцать самых старых и авторитетных рыцарских орденов севера, верно?
– Все так. К тому же, на территории Ольстланда стоят крепости трех
